Нина шьет время. Сострачивает тугие потоки друг с другом. Соединяет воедино то, что было одним когда-то давно.
Швейная машинка скрепит и покачивается — нелегкое это бремя сшивать несшиваемое. Но Нина упорна.
Звезды за окном перешептываются и охают. Одна смелая, протягивает лучик, и сыплет, сыплет звездную пыль. Машинка вздыхает и обретает крылья.
Пока Нина морщит носик и пытается решить, а что же делать дальше, машинка взмахивает крыльями и улетает в открытое окно, унося с собой недошитые полосы разноцветного времени.
Тогда Нина спускается на кухню и наливает себе большую кружку чая, насыпает конфет из разноцветной жестяной коробки и уютно устраивается на подоконнике.
Но не проходит и десяти минут, как Нина вновь шьет время. Укладывает стежок за стежком. Нина считает, что самое главное, чтобы сшитое село точь-в-точь по фигуре.
Таскать на себе чужое время, конечно, всемирная тенденция. Но Нина может позволить себе быть немодной. «Самобытная,» — восхищенно шепчутся подружки-клиентки. «Своевременная,» — хитро улыбается Нина.
Невозможно сшить время, просто сняв мерки с тела. Важно разглядеть душу. Поэтому подружки — первые клиентки, а клиентки — кандидатки в подруженьки.
У кого-то душа широкая, и время лучше сидит просторное. Чья-то душа требует четких геометрических форм и жесткости материала.
Но Нина здесь не для оценок, а чтобы комфортно и красиво разместить душу, подсветив ее все достоинства, а недостатки превратив в изюминки.
В окно тихонечко стучат.
«Нагулялась, приблуда?» — ласково треплет по холке крылатую швейную машинку Нина. — «Работать будем?»
Машинка мурлычит, складывает крылья и открывает потайной карман. На ладошку Нины высыпается с десяток прозрачных крыльев звездного мотылька.
«И обо мне позаботилась, гулена», — Нина целует машинку в блестящий лоб. — «Спасибо, знатный декор выйдет. За работу!»
Нина шьет время. Прокладывает строчку за строчкой. А получаются восхитительные платья. Замечательно получаются — глаза горят, сердце поет.
«Ты шикарно выглядишь, душа моя, в этом платье».
