Клюквенное измерение

У каждого своё Клюквенное измерение. Кто скажет, что в нем лишь одна сладость. А кто-то возразит — там лишь цвет — такой оранжевый, но почти красный. Да, что вы?! — возмутится третий. — Оно такое… такое… желейное, мягкое, гладкое, нелипкое.

Кто же прав? — спросите вы. А прав тот, кто открыл своё клюквенное измерение, нырнул туда и растворился. А потом вынырнул, и уже каждая клеточка знает, что Клюквенное измерение — оно разное.

В каждый миг иное — апельсиново-текучее, или дождиком-в-окно-стучащее, ласковым-прикосновением-к-щеке-зовущее, или морем-по-камням-шуршащее, ветром-волосы-растрепающее, птиц-голосами-поющее, фонарями-машин-в-темноте-отражающееся и солнцем-глаза-слепящее.

Оно такое настоящее, и от того вечно-длящееся. А ещё оно пластичное и глазами-прорисованное. Что захотел — нарисовал, не понравилось — стёр. Лишь глаза закрыл.
А ещё оно доверяющее и в своём роде единственное. Всё-на-свете-пронизывающее и из-меня-изливающееся.
Оно такое настоящее, и от того каждый-миг-блаженное.
У каждого оно своё сокровенное, и на всех оно одно единое.

«Позволь, позволь, позволь — шуршало у Анюты в голове. — Позволь блаженству поселиться в каждой клетке. Позволь счастью разлиться внутри и вокруг на сотни километров окрест».

— Это они мне? — спросила Анюта у кошки.
— А то ты не знаешь, — ответила кошка. Анюту этот факт уже не смутил, сумасшедшим и не такое позволено.
— Не препятствую, пусть разливается. А зачем? — забеспокоилась в последнюю секунду.
— Хорошо тебе? — спросила кошка. Анюта кивнула, не в силах выразить словами ощущения, то и дело возникающие по всему телу. — Вот за этим.

Анюта расслабилась. И тут же очутилась в Солнечном городе — том, который нарисован на зонтике.
— Что это? — хихикала она от счастья.
— Твоё, клюквенное, — шептал ветер, а солнце ласково раздувало волосы.
— Моё? Значит я могу..?

— Можешь, можешь, — шуршали булыжники под ногами и превращались в разноцветную стеклянную мозаику под взглядом Анюты.
И она неслась навстречу резным мостам через многочисленные речки и речушки, едва касаясь ногами мостовой.

— Лечу, лечу, — кричала она, впитывая звон колоколов с резных деревянных колоколен.
— А море можно? Или лучше океан? — прослезилась она.
— Лучше, лучше, — отвечали теплые волны, накатывая откуда-то из-за горизонта.
— А если закрою глаза — исчезнешь? — и тут же крепко зажмурилась, но боялась открыть. А вдруг исчезнет. Тишина накрыла одеялом, спокойствие прокралось в сердце, а блаженство уже наверняка поселилось в теле.

— Только не забудь представить, где откроешь глаза. А то проснёшься в бесконечности. Хотя… разок можешь забыть. — услышала Анюта инструкцию. И тут же приоткрыла глаз — один, чтобы не так страшно. Бесконечность была на мест — тёмная, тяжёлая, глубоко дышащая.

«Неее, моя бесконечность не такая,» — подумала Анюта, испугавшись темноты.
Бесконечность тут же окрасилась в нежно-голубой и заискрилась.
«Так-то лучше! А теперь домой,» — решила Анюта и, представив витрину, открыла глаза. Город на зонтике ещё колебался, дышал и даже подмигивал.

— Интересно, а все зонтики так могут? — спросила Анюта у кошки, закрывая трость. Но кошки уже и след простыл. — Значит, будем разбираться.

Спасибо, мой хороший, — сказала Анюта зонтику. — Замечательное клюквенное измерение. Пусть прорастает в мою здешнюю жизнь, не препятствую, — и прищелкнула пальцами (где только научилась). Ведь сумасшедшим и не такое позволено.

Переверни страницу, что-то должно случиться в следующей главе…

Поделиться ссылкой: